23 января 2002

Надоело быть хорошим человеком!

Сколько можно?!

Побыл хорошим и – хватит!

Надоело знать свое место, не садиться не в свои сани, иметь совесть, последним покидать тонущий корабль.

Особенно надоело последним покидать тонущий корабль. Это у меня вот уже где. В конце концов, молодежь однажды может и пропустить вперед. Хочется покинуть его первым с гордо поднятой головой, не участвуя в этой толкотне возле спасательных шлюпок, унижающей капитанское достоинство.

Почему крысам можно покидать тонущий корабль первыми, а капитану – нельзя? Что ценнее для человечества – капитан или крысы?

Так же надоело постоянно входить в чужое положение. Ведь уже заранее известно, что там, в чужом положении, ничего хорошего нет. Там темно, там паутина по углам и полное отсутствие денег. А главное – ни одной таблички с надписью «выход». Огромный риск, что пока ты будешь мыкаться в чужом положении, кто-нибудь займет твое. Пусть скромное, пусть особо ничего из себя не представляющее, но твое собственное, родное, к которому ты успел прикипеть.

Особенно начало раздражать, когда про тебя говорят, что ты хороший, что ты и мухи не обидишь.

Как это - я и мухи?.. Муху-то как раз могу. Даже и несколько мух могу. Видели бы вы меня на даче с мухобойкой. Могу и покрупней кого. Жука. Бабочку. Дальше начинаются проблемы. Можно нарваться на неприятности.

Стала раздражать фраза «Всему хорошему во мне, я обязан книгам». Ее повторяют с начала прошлого века. Кто ее сказал? Максим Горький? Не подумал и ляпнул. Или может быть, он имел в виду, что всему хорошему он обязан своим книгам, за которые получал хорошие гонорары? И все-таки я бы эту фразу немножечко отредактировал. Например, так. «Всему хорошему во мне я обязан акциям Красноярского алюминиевого завода». Подпись: такой-то. По-моему звучит гораздо актуальнее.

Не прав был и Антон Павлович Чехов, когда пустил в мир свой афоризм: «В человеке все должно быть прекрасно – и мысли, и душа, и поступки, и одежда». Нет, насчет одежды я согласен. Все остальное вычеркиваем. Пишем: «В человеке все должно быть прекрасно – и дача, и счет в банке, и автомобиль, и одежда». Так, по-моему, будет гораздо правильнее.

Кроме того, раз уж привелось родиться хорошим человеком, сиди и молчи. Не выступай. Не выпячивайся. Не можешь молчать, коси под плохого. Говори, что тебя хлебом не корми, а дай только обидеть вдов и сирот. Иначе, как только узнают что ты хороший, сразу придут и предложат съесть пуд соли или пойти в разведку. Это даже как-то становится однообразным. Обязательно – пуд соли или в разведку. Ни тебе цыпленка-табака, и ни в кино или там в казино – а пуд соли и в разведку.

И еще надоело бороться за свободу слова.

Хочется наконец перестать за нее бороться.

Хочется вообще перестать про нее думать.

Ведь, чтобы была свобода слова, нужно, чтобы были какие-то слова. А то свобода слова есть, а слов никаких нет.

И почему-то сразу вспоминается Пушкин. Чуть что – сразу тут как тут Пушкин. Вот когда был Пушкин, никакой свободы слова не было. Пушкин был, а свободы слова не было. Наверное, это была какая-то его собственная, индивидуальная свобода слова, свойственная только ему и независимая от окружающего. Россия. Страна парадоксов.

Но это так, конечно, просто сказать – побыл хорошим человеком и хватит. Трудно сделать. В привычку, знаете, входит.