6 февраля 2002

Когда-то давно, еще в незабываемые 60-е, знаменитый поэт, размышляя о природе добра, сказал: «Добро должно быть с кулаками».

Сказал, как припечатал.

Дескать, мол, добро, если оно настоящее, а не какая-нибудь там дрянная подделка, чтобы противостоять злу, должно быть обязательно сильным. И как милиция владеть приемами рукопашного боя.

И, казалось, на все времена сказал поэт.

Но, Боже, как безнадежно устарела эта фраза в наши дни.

Ну что в сущности может сделать такое добро против зла с пистолетом Макарова.

Значит, рассуждая логически, сегодня у добра должен быть как минимум Калашников.

А если еще по гранате Ф-1, в обоих карманах, то еще лучше. Но ведь добру после того, как оно восторжествовало над злом, ведь куда-то и линять надо. А то ведь мигом менты налетят.

Значит, добру для окончательной победы над злом, нужно еще и крышу иметь. И неплохо бы еще заграничный паспорт, и валютный счет, и укрепленную виллу.

И вот гляжу я, как проносится мимо меня на бронированном «Джипе» с мигалкми это добро и шарахаюсь к стене инстинктивно: а ну, как наедет?

Система рассуждений примерно такая: как же не воровать, когда просто совершенной нельзя не воровать?

Ну, допустим, допустим, я вдруг перестаю воровать. Все же остальные продолжают… И потом, почему я – первый?… почему не кто-нибудь другой?.. Я что, хуже остальных? И если всем никак нельзя перестать воровать одновременно, то придумайте какую-нибудь справедливую схему… Давайте переставать воровать по алфавиту, что ли... Сначала на «А», потом на «Б», «В», «Г» и так далее… Хотя нет, тоже не годится… Потому что пока до буквы «Я» дойдут, на эту букву столько нахапают, что мало не покажется.

Ну, не знаю… не моего ума это дело… Сами думайте… Вы для того там и поставлены, чтобы придумать, как же нам всем в конце-то концов перестать воровать.

Но, чур, я не первый…

О покойнике – или хорошо, или ничего. О советской власти – только хорошо.

НУ, во-первых, во-первых, во-первых… всегда можно было перехватить взаймы. Рублей этак пять – семь. До получки. Да хоть бы и у соседей. Это было похоже на изнасилование. Главное – внезапно. Перехвативший чувствовал долгожданное облегчение. Давший в займы – внезапно возникшую привязанность. Один – облегчение, другой – привязанность, которая иногда могла длиться до гроба.

Чем не отношения России и МВФ?

Никто нас не любит так, как те кто дал нам взаймы. Никто так не хочет, чтобы мы не отбросили коньки.

Если вы хотите, чтобы вас любили, возьмите взаймы и никогда потом не отдавайте.

«Здесь могла бы быть ваша реклама», - гласит гостеприимный щит при большой дороге.

Что-то щемящее сердце, что-то бесконечно грустное, как песня ямщика, есть в этих словах. Проедешь мимо – и невольно вздохнешь: да, могла бы быть, так ведь нету. И вряд ли будет. Не сложилось. Не срослось. Не судьба, значит.

А вот здесь мог бы быть ваш президент. Именно ваш, а не чей-нибудь другой. Мудрый, как Моисей. Молодой, как Кеннеди. Энергичный. Знающий 5 языков. Ну ладно – три.

Но опять не сложилось.

А вот здесь могла бы быть ваша страна. То есть наша. Счастливая, изобильная. Где честные и талантливые ездили бы на «Мерседесах», а мерзавцы и бездари рылись бы в мусорных бочках…

Эх, да что там говорить!..

В общем, здесь могла бы быть ваша реклама. Могла бы быть… Могла.