5 февраля 2002

В последнее время разные умные головы склоняются к тому, чтобы объяснять все происходящее вокруг близким концом света. Деревья ураганом повалило – конец света! Град с неба посыпался – конец света!.. очередной прокурор проворовался - не иначе как тот же самый конец!?

Ну, хорошо, допустим, что и конец, только какой образ действия должен проистекать из его неминуемого наступления – ума не приложу. Нам что, перестать чистить зубы и ботинки? Купить пирожных на всю зарплату и броситься, как говорится, в пучину удовольствия? Или наконец-то отвести душу – дать в зубы главе районной управы.

Что делать-то в свете предстоящего конца света?

Думал я, думал и вот к какому выводу пришел: наш русский конец света – самый длинный конец света в мире. Он может наступать как минимум вечно. Кроме того, он вообще может не состояться. У нас что, только может не состояться. Даже этот самый пресловутый армагеддон.

«Дайте денег! – кричат ученые. – Наука гибнет!»

«Денег, денег! – вопят работники культуры. – Культура в опасности!»

«Где бабки? – вторят им изобретатели. – Нам не на что изобретать». «Не подмажешь, не поедешь», - тонко намекают адвокаты.

«Нашли дураков бесплатно родину защищать», - прямо, по- военному, рубят полководцы.»

«Хлоп! Хлоп! Хлоп!» - это коммерческие банки лопаются, один за другим, как почки весной, как холодные стаканы от крутого кипятка, как шины, наехавшие на доски с гвоздями.

У нас самые талантливые ученые. Самые умелые врачи. Выдающиеся адвокаты. Великие полководцы. И работники культуры у нас самые–самые.

И вообще, сколько голов, сколько умов! И только одного мы не умеем – заработать денег.

Поэтому одна из моих мечт – заработать денег, явно не сбылась. Но была еще у меня другая мечта.

Уже лет с 14 мне страшно хотелось наконец-то стать стариком.

С завистью и восторгом смотрел я на людей после шестидесяти.

Во-первых, пенсия, можно не работать. Во-вторых, все время пионеры приглашают: рассказываешь, как воевал, то да се, никто не перебивает. В-третьих… Ну, в третьих, можно подойти к кому-нибудь молокососу и сказать: «Эй, ты, молокосос, а ведь я в твои годы…»

И вот, когда по возрасту мои мечты вроде бы должны начать сбываться, я с болью и сожалением думаю, что опять пролетел. Не вовремя, не вовремя становиться сейчас стариком. Во-первых, пенсия – не проживешь. Во-вторых, где сейчас эти пионеры, которые будут слушать, как я воевал, да и не воевал я вовсе. И в-третьих, попробуй, подойди, скажи: «А я ведь в твои годы…» - еще и в лоб можешь схлопотать.

Эх, на 20 бы лет раньше! Конечно, заграничные старики куда авантажнее наших.

Они лучше причесаны, одеты по-молодежному, у них новые зубы.

Они, уйдя на покой, колесят по миру, в то время как наши в лучшем случае телепаются на своих 6-и сотках, а в худшем – курортный сезон проводят на лавочке у своего подъезда.

Вряд ли вы встретите за границей автобус, наполненный нашими российскими стариками. А с их стариками – сколько угодно.

Глядя на них, сразу понятно, кто выиграл вторую мировую. Они, конечно, они, а не наши.

Наших стариков неудобно представлять мировому сообществу. Их надо стесняться и прятать как нарушения прав человека и старика подальше. И уж точно никого не учить, а помалкивать и сопеть в дырочку.

Да, с детства я мечтал быть стариком. И вот моя мечта наконец начинает сбываться.